Трехнедельная борьба вокруг результатов президентских выборов в США показала, что в стране действительно существует deep state, о котором говорят конспирологи. Просто deep state – это ни что иное, как state, то есть не тайное сборище заговорщиков против свободы, а хорошо известный и открыто функционирующий набор институтов, государственных и общественных.
Есть государственный аппарат, который не может (и не должен) мешать президенту уволить неугодного министра, но способен остановить его, когда он напоследок захочет жахнуть по Ирану.
Есть отцы (и матери) сенаторы, которые могут по-разному трактовать понятие двухпартийности, но не хотят разносить его в клочья (теперь при Байдене этот принцип, скорее всего, будет постепенно восстанавливаться – начиная с голосования части республиканцев за Блинкена и Йеллен).
Есть губернаторы и местные политики, в установленные правилами сроки сертифицирующие выборы, которые их кандидат проиграл – и при этом готовые к любым разумным пересчетам, чтобы снять любые разумные сомнения (в Джорджии будут пересчитывать уже второй раз).
Есть суды, где окружные судьи думают о законе и профессиональной репутации и пишут многостраничные решения с тем, чтобы они выдержали испытание не только в следующей инстанции, но и – при необходимости – в Верховном суде.
Есть армия, которая всерьез относится к принципу невмешательства во внутриполитические процессы. Генерал Милли один раз не по своей воле засветился вместе с Трампом во внутреннем конфликте и с тех пор делает все, чтобы избежать подобных казусов.
Есть медиа, которые не могут придерживаться "альтернативных фактов" - иначе они быстро маргинализируются (и поэтому возник конфликт между Трампом и Fox News).
К state, как выяснилось, относится даже Руди Джулиани – все же в прошлом он был великим мэром Нью-Йорка. И, быть может, слушая вдохновенный эпос Сидни Пауэлл о китайско-венесуэльско-кубинско-соросовско-клинтоновско-цэрэушном заговоре, он вспомнил слова адмирала Стокдейла на дебатах кандидатов в вице-президенты 1992 года: Who am I? Why am I here?
Трагедией СССР было отсутствие такого state. Там партия с самого начала выжгла независимые суды, оппозиционные медиа, влиятельные представительные органы власти. А когда нефтяные цены упали, бюджет затрещал по швам и Горбачев решил приоткрыть клапаны, чтобы выпустить пар, система начала быстро рассыпаться. Многие игроки действовали по принципу "каждый за себя", видя все меньше ценности в государстве, которому служили. А те, для кого оно оставалось ценностью, добили его во время трех дней в августе.
! Орфография и стилистика автора сохранены
